«Мир стоит молитвою…» [1] Если мы поставим перед собой цель уточнить поэтическую формулировку преподобного Силуана Афонского, то, конечно же, придем к выводу, что с богословской точки зрения мир имеет свое бытие по любви Бога, которая изливается из самой Его природы, а если выразиться проще, то мир существует по милости Божией.
Мысль старца Силуана заключается в нашем отклике на Божью любовь и Божью милость, которая может быть выражена в том многом, что мы можем сделать своими руками, пытаясь сохранить и приумножить подарки нашего Творца и Промыслителя. Но с духовной точки зрения нашим откликом на любовь и милость Бога является, конечно же, молитва, которая делает нас хотя бы немного достойными тех даров Божиих, которыми Он нас окружил.
Наша главная молитва – молитва о спасении. Это молитва о том, как лучше и достойнее принять тот дар, ради дарования которого Бог стал человеком, взошел на Крест и воскрес из мертвых. И в этом смысле молитва о спасении – это главный наш отклик Богу.
Но и дальше: наше благодарение Богу – это отклик.
Наше славословие – это и отклик, и подражание ангелам.
Та молитва, которой мы молимся о наших ближних – это тоже отклик и робкая попытка подражать Богу, потому что в этой молитве мы пытаемся явить любовь.
Чем же еще, кроме робких попыток дотянуться до царицы добродетелей, может быть мотивирована наша молитва о ближних? Конечно же, чувством долга. Ведь даже осмысляя подвиг Христа Спасителя с нашей, человеческой точки зрения, мы видим в нем полное самоотвержение в выполнении долга, в стремлении к той, прославленной нами, возвышенной цели.
Вглядываясь в Священное Писание, мы видим, как Спаситель призывает нас молиться не только о ближних, но даже и о тех, кто нас ненавидит и преследует (Мф. 5:44); святой апостол Павел в своем Первом послании к Тимофею говорит: Прежде всего прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков (1 Тим. 2:1). А святой апостол Иаков говорит с великим утверждением: Признавайтесь друг пред другом в проступках и молитесь друг за друга, чтобы исцелиться: много может усиленная молитва праведного (Иак. 5:16).
Преподобный Силуан Афонский советует: «Когда хочет Господь кого-нибудь помиловать, то внушает другим желание за него молиться, и помогает в этой молитве. Поэтому должно знать, что когда приходит желание молиться за кого-либо, то это значит, что Сам Господь хочет помиловать ту душу и милостиво слушает твои молитвы» [2].
Какой же может быть эта наша молитва о ближних в условиях православного общежительного монастыря? Условно можно порассуждать о молитве, которая вдохновлена и инициирована начальством монастыря, и о молитве, которая является частной инициативой монаха или послушника.
Начать это рассуждение лучше всего с храма Божия, где центр и средоточие монашеского молитвенного труда. Хорошо, когда в обители есть особые помянники, где записаны не только сами монашествующие, но и их родные и близкие. Да, монах покидает мир, и с его стороны эта попытка положить барьер между собой и миром может быть вполне искренней, но не каждая семья способна этот выбор принять, и в большинстве случаев контакты сохраняются, и долг любви монаха – участвовать в жизни родных своей молитвой, помогая им созидать свой путь, ведущий ко Христу Спасителю. Если послушник или монах будет знать, что родные и близкие поминаются за каждой Божественной литургией, его сердце будет за них спокойно.
Итак, монах в храме. Во время проскомидии самое время присоединиться к тихой, негласной молитве священника, вынимающего частицы из просфор, просящего Бога помянуть тех, за кого сделано приношение, и тех, за кого надобно взывать. Монах – это человек, который отказался от всего, он не может принести в храм ничего, кроме своего горящего в молитве сердца, так что эта молитва: «Помяни, Господи, принесших, и ихже ради принесоша» в монастыре звучит особенно поэтически, как молитва о возносимых ко Христу Спасителю монашеских сердцах.
На каждой ектении, где поминается монастырское начальство и братия, или сестричество, на литии во время всенощного бдения и в других местах богослужения монашествующие возносят свои молитвы к Богу в соответствии с теми советами, которые даны монастырским начальством и духовниками.
Отдельно нужно сказать о келейной молитве. Бывает так, что монашествующие имеют благословение каким-то особенным образом молиться о настоятеле или настоятельнице, о церковных иерархах, о благодетелях обители. Эти молитвы составляют часть молитвенного правила. А бывает и так, что подобные пожелания передаются в виде советов и просьб, и их соблюдение никак не контролируется.
И то и другое хорошо. Но в первом случае, когда особые молитвы о начальствующих лицах и благодетелях включены в молитвенное правило, при отсутствии в обители атмосферы особой братской доверительности, особой, истинно евангельской простоты в обращении между старшими и младшими, они рискуют стать пустой формальностью, отработкой, после которой возникает желание поскорее «воткнуть лопату в песок». А такое монаху неполезно.
Неуловимая вещь – правильная духовная, истинно братская и простая атмосфера в монастыре, но, если о ней не заботиться, то сама она не появится.
Монахи живут не в безвоздушном пространстве. Новости о происходящих в мире событиях вместе с чьими-то оценочными суждениями так или иначе проникают сквозь монастырские стены и способны породить надежды или сформировать страхи. Наверное, хорошо поступают те настоятели и настоятельницы, которые проводят братские собеседования и касаются, хотя бы в общем, волнующих тем. Очень важно сохранить разумный баланс в рассуждении между радостными и тревожными новостями, чтобы тема пространства для молитвы о тех или иных людях, народах, органах власти в этих беседах стала бы понятной и очевидной. Ведь мы поступим худо, если будем сидеть в монастырских стенах, не веря в человека, в его великое предназначение, определенное Творцом. Многие из тех, о которых мы получаем огорчительные вести, так же как и мы, являются христианами. Они тоже куплены дорогою ценою (1 Кор. 6:20). Все человечество приглашено стать избранным родом, перейти из тьмы во свет и восславить Христа всей своей жизнью (см. 1 Пет. 2:9).
В то же самое время, грош нам цена, если мы забудем, что мир лежит во зле, а мы, как говорит святой апостол Иоанн Богослов, от Бога, и получаем от Него свет и разум (см. 1 Иоан. 5:19–20). И наша святая обязанность – следить, чтобы в духовной жизни и в молитве мир не подмывал основы наших обителей, наших духовных крепостей.
Молятся за мир монахи и монахини, молятся, откликаясь на советы своих духовных наставников и наставниц. Внимают словам богослужения, на ектении «…о мире всего мира…», в других местах.
А как дивно, перекликаясь с молитвой схимников, звучит моление во время проскомидии, а также молитва, завершающая литию: «…помилуй нас и мир Твой, и спаси души наша, яко Благ и Человеколюбец». Молитва сострадания, с надеждой на благие изменения в жизни мира, возносящаяся из островков ревниво оберегаемой духовной чистоты, льется годами, и стоит мир, и медлит Господь подводить итог его бытию.
Прекрасно, когда у человека возникает желание молиться за другого человека. Так проявляются самые лучшие человеческие чувства, делающие человека и человеком, и христианином, спасаемым Сыном Божиим. Но за этими чувствами могут скрываться и тени греховных переживаний. Особенно близкая дружба между двумя может быть соперницей той дружбе во имя Иисуса Христа, которая должна объединять все братство или сестричество без исключения, которая заповедана нам духовно опытными нашими предшественниками.
Что греха таить, встречаются в обителях и раздоры, и остающиеся после них обиды, которые кто-то долго не может простить. Беда, если за желанием молиться за обидевшего человека стоит не искреннее желание доброго здоровья, хорошего настроения и верного пути ко спасению, а желание обратить внимание Небесного Отца на одно из Его нашкодивших чад, такое своеобразное замаскированное ябедничество и осуждение.
Чтобы таких болезненных нарывов в деле молитвы за ближнего не встречалось, необходима помощь духовника. Думается, что в каждом случае, когда кто-то имеет желание предпринять сколь-нибудь длительный молитвенный труд, помощь, рассуждение и благословение духовного наставника будут очень кстати.
Ну, а в повседневной жизни нашей мы часто изнемогаем, и в простоте своей просим молитв друг у друга. И здесь даже маленькая молитва, даже просто молитвенное воздыхание, но сказанное от чистого сердца, с желанием помочь, может очень многое, создает атмосферу братства, основанного на надежности взаимной поддержки.
С просьбами о молитвенной поддержке бывает тоже не все гладко. Когда, к примеру, у кого-то есть намерение эту поддержку получить, но нет желания открыть ближнему своему полноту своих намерений. Как говорится, «а то мало ли что». Когда в достаточной степени нет доверия, нет глубины отношений, а привычка манипулировать ближними доведена до автоматизма: вы уж там помолитесь, сами не зная о чем. Ведь есть надежда, что Господь прислушается. А Господь устами пророка Давида уже три тысячи лет подряд говорит нам, что с искренним он поступает искренно, а с лукавым – по лукавству его (Пс. 17: 26–27).
С другой стороны, обилие информации тоже не всегда на пользу: когда нужно помолиться о ком-то, формулируя просьбу о молитве, насколько нужно быть нам осторожными, чтобы сама эта просьба не обратилась в какой-то навешиваемый ярлык, не была бы оправдываемой формой публичного осуждения: «Помолись, ради Христа, за брата такого-то, ведь ты знаешь, что он…» (дальше следует описание, какой он). Ну, или сестра.
Так или иначе, даже претыкаясь, совершая ошибки, и исправляя их, но мы, монахи, тихо делаем дело, к которому призваны, смиренно молимся, понимая, что мир нуждается в нашем участии в его судьбах. Мир стоит молитвою, и мир стоит милостью и любовью Творца. Господи, слава Тебе!
_______________________________________________________________________________
[1] См. Софроний (Сахаров), схиархимандрит. Старец Силуан. Ч. II. Жизнь и учение Старца. XII. О силе и значении молитвы за мир.
[2] См. Софроний (Сахаров), схиархимандрит. Старец Силуан. Ч. III. Писания Старца Силуана. ХХ. Аскетические мысли, советы и наблюдения.